Если бы я был шпионом, в которого меня хочет превратить Совет, полагаю, мне следовало подкрасться на цыпочках и подслушать.
Неудовольствие исказило его лицо; он позаботился стереть выражение до того, как заговорил.
— Канцлер, прошу прощения за опоздание. Палпатин оглянулся, лицо его прояснилось.
— Да, Анакин! Не тревожься. Входи, мальчик мой, входи. Благодарю тебя за доклад о сегодняшнем собрании Совета, его было на редкость любопытно читать. А у меня есть для тебя хорошие новости — разведка определила место нахождения генерала Гривуса!
— Потрясающе! — Анакин тряхнул головой, ему было интересно, смутится ли Оби-Ван от того, что клоны обошли его. — На этот раз он от нас не сбежит.
— Я собираюсь… Моор, сделайте запись… обратиться к Совету с указанием, чтобы это задание поручили тебе, Анакин. Твои таланты вхолостую расходуются на Корусканте, тебе нужно быть там, на передовой. А на заседаниях Совета можешь присутствовать и по голографической связи. Скайуокер нахмурился.
— Благодарю вас, но задания джедаям раздает Совет.
— Конечно-конечно. Мы не собираемся наступать джедаям на мозоли, верно? Они так ревностно относятся к политическим прерогативам. И все же меня удивит, если их коллективная мудрость укажет на кого-то другого.
— Как я указал в докладе, они уже дали указание Оби-Вану разыскать Гривуса.
Потому что не хотят спускать с меня глаз, хотят, чтобы я оставался там, где могу следить за вами.
— Разыскать, да. Но задержать его можешь только ты, хотя трудно ожидать, что Совет Ордена всякий раз будет поступать верно.
— Они попытаются. Я… считаю, что они попытаются.
— Как, до сих пор? Садись, — Палпатин посмотрел на помощников. — Оставьте нас.
Те поднялись и ушли. Анакин уселся на место Маса Амедды.
Долгое время Палпатин рассеянно смотрел на грациозные изгибы солистки, хмурясь, как будто многое хотел сказать, но не был уверен, с чего следует начинать. В конце концов он тяжело вздохнул и наклонился к уху Скайуокера.
— Анакин, по-моему, теперь ты знаешь, что я не могу полагаться на Совет Ордена. Вот почему я ввел тебя туда. Если джедаи еще не втянули тебя в свой заговор, то скоро втянут.
Анакин из благоразумия не стал взрываться.
— Не уверен, что понимаю.
— Ты должен был почувствовать, что я кое-что заподозрил, — мрачно продолжал канцлер. — Совет Ордена более чем независим от Сената. Я думаю, они намерены взять в Республике власть.
— Канцлер…
— Думаю, они готовят измену. Они надеются сбросить мое правительство и заменить меня кем-нибудь достаточно слабым, чтобы можно было вашими фокусами управлять каждым его словом.
— Не могу поверить, что Совет…
— Анакин, проверь свои ощущения. Ты знаешь, не так ли?
Скайуокер отвернулся.
— Я знаю, что они не доверяют вам…
— Или Сенату. Или Республике. Или самой демократии, если уж так. Совет Ордена не выбирают. Он сам выбирает своих членов согласно собственным правилам… человек менее великодушный сказал бы: прихотям. И дают власть, подкрепленную силой. Они правят джедаями, как надеются править Республикой: указами.
— Признаю… — Анакин уставился на ладони,-…моя вера в них… пошатнулась.
— Как? Они уже подходили к тебе с предложением? уже приказали поступить неблагородно? — хмурость Палпатина смыла мудрая улыбка, которая странным образом напомнила Скайуокеру об учителе Йоде. — Они хотят, чтобы ты шпионил за мной, не так ли?
— Я…
— Все в порядке, мой мальчик. Мне нечего прятать.
— Я… не знаю, что сказать…
— Помнишь, — Палпатин отодвинулся, чтобы удобнее сесть в кресле, — как ты маленьким мальчиком впервые прилетел на эту планету, а я постарался обучить тебя политическим маневрам?
Анакин слабо улыбнулся.
— Помню, что уроки меня не интересовали.
— Любой урок, насколько припоминаю. Но жаль, тебе следовало больше обращать на них внимания. Понимать политиков — значит понимать основы природы думающих существ. И вспомни сейчас самый первый урок. Тот, кто приобрел власть, боится ее потерять.
— Свои силы джедаи используют во благо, — чересчур твердо отозвался Скайуокер.
— Благо — это всего лишь точка зрения, Анакин. И джедайская концепция добра не единственная. Возьмем, к примеру, ситхов, Повелителей тьмы. Из того, что я читал про них, я вынес заключение, что ситхи верили в справедливость и безопасность не меньше джедаев…
— Джедаи верят в справедливость и мир.
— В беспокойные времена разве есть разница? — мягко спросил Палпатин.Джедаи проделали звездную работу по поддержанию мира в Галактике, согласись. Но кто сказал, что ситхи не справились бы лучше?
— Этот спор не из тех, которые стоит вести с Советом… Если вы понимаете, о чем я говорю, — отозвался Анакин с недоверчивой улыбкой.
— О да. Потому что ситхи — угроза власти джедаев. Урок номер один.
Анакин замотал головой.
— Потому что ситхи — зло.
— С точки зрения джедаев, несомненно, — уступил Палпатин. — Зло — ярлык, который мы клеим на то, что угрожает нам, верно? И все же ситхи и джедаи сходны почти в каждой детали, включая поиск величайшей власти.
— Ну… да, — Анакин засмеялся. — Не следовало мне спорить с политиком.
— Мы не спорим, Анакин. Мы просто беседуем, — Палпатин поерзал, устраиваясь еще удобнее. — Наверное, настоящее различие между джедаями и ситхами лежит только в векторе внимания. Джедаи набирают мощь через понимание, а ситхи набирают понимание через мощь. Вот почему ситхи всегда будут могущественнее джедаев. Джедаи так боятся темной стороны, что отрезают себя от важнейшего аспекта жизни: страсти. Любого рода. Они даже не позволяют себе любить.
Кроме меня, подумал Анакин. Но я ведь никогда не был идеальным джедаем.
— Ситхи не боятся темной стороны. Ситхам неведом страх. Они приемлют весь спектр опыта от высот трансцендентного наслаждения до глубин ненависти и отчаяния. Эмоции не даны нам понапрасну, Анакин. Вот почему ситхи более могущественны: они не боятся чувствовать.
Главная
