— Говорят, — Анакин кивнул на дверь к турбо-лифтам, — когда Великая сила запечатывает шлюз, она же открывает иллюминатор. После вас, канцлер.
Глава 5
ГРИВУС
Седьмая эскадрилья АИР-170 присоединилась к машинам четвертой эскадрильи для разгона истребителей, обороняющих флагман Торговой федерации. Пилоты-клоны уничтожали дроида за дроидом с такой аккуратной педантичностью, будто сами были автоматами. Когда в разлетающийся шар чрезмерно перегретого газа превратился последний «стервятник», клоны ушли, оставив «Незримую длань» на растерзание пятой ударной группе, которая насчитывала три каракки — «Честность», «Неукротимый» и «Стойкость» — и поддержку в виде дредноута «Маc Рамдар».
Пятая ударная группа организовала треугольник, где вершинами были каракки, а центром дредноут; они находились на более высокой орбите и прижимали «Длань» к планете. Турболазеры слой за слоем обдирали с флагмана защиту, хотя «Длань» не оставалась в долгу. «Маc Рамдар» уже пострадал и теперь представлял собой неподвижную мишень, на которую и был направлен ответный огонь. От «Неукротимого» осталась почти пустая скорлупка: экипаж по большей части эвакуировался или погиб, кораблем управляли капитан и вахта на мостике. Каракка неуверенно болталась в конусе выхода, предотвращая любую попытку «Длани» сбежать.
Как только дефлекторы истощились, «Незримая длань» накренилась, закручивая спираль, словно древняя пуля из не менее древней винтовки; из многочисленных пробоин хлестали струи кристаллизующегося в вакууме газа. Вращение ускорялось, сбивая прицелы. Неспособные долбить в одну точку вновь и вновь, турболазеры республиканцев не могли пробить прочную обшивку «Длани», но истончали ее, стянув корабли огненными гарротами вокруг жертвы.
На мостике флагмана перегревшиеся неймодианцы были привязаны к креслам у пультов паутиной аварийных упряжек. Воздух пах плавящимся металлом и резкими гормональными выделениями. Непредсказуемо меняющаяся гравитация грозила добавить вонь похлеще: лица нескольких вахтенных уже приобрели бледно-розовый цвет вместо здорового серо-зеленого. Господ офицеров тошнило.
Единственное существо, которое не было привязано к креслу, расхаживало из угла в угол; длинный, до пола, плащ ниспадал с плеч, острых, как обнаженная кость. Существо не обращало внимания на удары по корпусу корабля и дрожь палубы, бешенство искусственной гравитации его не касалось; с металлическим клацаньем оно мерило рубку шагами. Передвигалось существо на когтистых ногах из намагниченного дюраниума, способных хватать добычу и ломать ей хребет, словно лапы вратиксанского кровавого адлера.
Выражение его прочитать было невозможно, так как вместо лица у существа была маска из керамического армапласта, стилизованная под человеческий череп. Зато напоенный ядом голос, шипящий сквозь электронный вокодер, расставлял все на свои места.
— Либо откалибруйте генераторы гравитации, либо вовсе отключите их,рыкнуло существо на синюшную голограмму съежившегося инженера-неймодианца.Если будете продолжать в том же духе, не доживете до мгновения, когда вас расстреляют республиканцы.
— Но-но-но… это д'ело р'емонтных дроидов…
— Они — дроиды, угрозы на них не действуют. Зато есть смысл угрожать тебе. Что я и делаю. Ясно?
Существо отвернулось до того, как напуганный инженер придумал ответ. Конечность, протянутая к лобовому иллюминатору, носила армопластовую перчатку, сплавленную с живой костью.
— Сконцентрируйте огонь на «Неукротимом», — приказало необычное существо старшему артиллеристу. — Все батареи — на максимум. Стреляйте на поражение. Сотрите корабль в порошок, и мы сумеем разогнаться для прыжка в гиперпространство.
— Но… носовые оруд'я уже перегружены, — неймодианец балансировал на грани паники. — М'енее ч'ем ч'ерез минуту произойд'ет критический сбой…
— Выжгите их.
— Но б'ез них мы…
Возражение старшего артиллериста оборвалось неприятным влажным звуком, когда его физиономия встретилась с армированным кулаком. Тот же самый кулак раскрылся, взял офицера за воротник, сдернул труп с кресла, разорвав противоперегрузочную упряжь.
Череп-маска развернулся к младшему артиллеристу.
— Поздравляю с неожиданным повышением. Займите свой пост.
— Д-д-да…
У новоиспеченного старшего офицера так сильно тряслись руки, что он едва сумел расстегнуть ремни безопасности; лицо неймодианца смертельно порозовело.
— Вам понятен приказ?
— Д-д-д…
— У вас есть возражения?
— Н-н-н…
— Великолепно, — безразличным холодным голосом произнес генерал Гривус.
***
А вот это генерал Гривус.
Дюрастил. Керамический бронированный дюраниум. Электродвигатели и сочленения.
Внутри: останки живого существа.
Он не дышит. Он не ест. Не умеет смеяться и плакать.
В прошлой жизни он был органическим существом. В прошлой жизни у него были друзья, семья и работа. В прошлой жизни ему было что любить и было чего бояться. Теперь всего этого нет.
Теперь у него есть назначение.
Оно встроено в него.
Он построен, чтобы нести страх. Нечто напоминающее человеческий скелет оснащено конечностями, чье устройство взято с легендарных боевых дроидов Крата. Его лицо и облик рожден детским ночным кошмаром.
Он построен, чтобы подавлять. Керамическая арморпластовая броня, защищающая его, способна выдержать прямое попадание из лазерной пушки легкого истребителя. Его неуничтожимые руки в десять раз сильнее человеческих. Ими двигают электронные рефлексы, в резком движении они превращаются в едва видимое мерцание.
Он построен, чтобы искоренять. Его руки и пальцы созданы с единственной целью — сжимать рукоять лазерного меча.
Под его плащом висят четыре меча.
Он не делал их сам. Он их не покупал и не находил. Каждый из них он вынул из мертвых рук тех джедаев, кого он убил.
Лично.
Таких трофеев у него достаточно, но эти четыре ему нравятся больше всего. Один принадлежал непобедимому К'Крухку, который уступил ему на Хипори. Второй — вирааннтессе Жмаар, которая пала на Вандосе. Третий и четвертый создали Пурот и Нистаммалл, этих Гривус убил вместе на равнинах Товарскла, поросших огнетравой. Последнее убийство было настоящим шедевром, генерал вспоминал о нем с удовольствием. Оба джедая в последнее мгновение жизни познали и смерть друга, и собственную гибель. Прикосновение к рукоятям мечей ладоней из арморпласта и дюрастила вызывало нечто, напоминающее радость.
Но лишь напоминающее.
Генерал помнил радость. Он помнил гнев и ярость. Помнил сожаление и печаль.
Просто он не испытывал их. Больше не испытывал.
Он не был для этого предназначен.
***
Сквозь клубы дыма, заполнившего вестибюль, потрескивая, сыпались белые искры. Перекинутый через плечо магистр едва слышно хрипел, так и не придя в себя. Возле другого плеча, прикрываясь рукавом мантии, взахлеб кашлял Палпатин; канцлер плотно прижимал к лицу ткань, чтобы защититься от ядовитых испарений.
Главная
